«Режиссер Владимир Мирзоев, как это ему свойственно, смело поработал с материалом
(впрочем, с моего полного предварительного согласия), так что я, как и все остальные
зрители премьерного спектакля, ожидала с нетерпением, чем же все кончится.
Все кончилось благополучно: половину героев поубивали, превратив в святых, пару раз у
меня сильно чесалось в носу, я удивлялась, радовалась, смеялась и временами восхищалась.
Но я, конечно, пристрастна.
Я не знаю, удалось ли мне реальные события, произошедшие в нашей стране в 18-20 году,
преобразовать в притчу. Но я надеюсь, что хотя бы произошло прикосновение к одному из
самых глубоких, таинственных и сокровенных явлений – к юродству. Кажется, первым, кто
эту тему открыл, был Пушкин. Разрабатывал ее очень разнообразно и страстно Достоевский. Герои Андрея Платонова несут в себе порой эту особую интонацию. Безумцы этого странного рода не вывелись и из нашей жизни. Там, в мире бесноватых, кликуш, странников, нищих, целительниц и предсказателей живет какая-то особая правда, без которой мир неполон».
Людмила Улицкая
«Режиссер Владимир Мирзоев, как это ему свойственно, смело поработал с материалом
(впрочем, с моего полного предварительного согласия), так что я, как и все остальные
зрители премьерного спектакля, ожидала с нетерпением, чем же все кончится.
Все кончилось благополучно: половину героев поубивали, превратив в святых, пару раз у
меня сильно чесалось в носу, я удивлялась, радовалась, смеялась и временами восхищалась.
Но я, конечно, пристрастна.
Я не знаю, удалось ли мне реальные события, произошедшие в нашей стране в 18-20 году,
преобразовать в притчу. Но я надеюсь, что хотя бы произошло прикосновение к одному из
самых глубоких, таинственных и сокровенных явлений – к юродству. Кажется, первым, кто
эту тему открыл, был Пушкин. Разрабатывал ее очень разнообразно и страстно Достоевский. Герои Андрея Платонова несут в себе порой эту особую интонацию. Безумцы этого странного рода не вывелись и из нашей жизни. Там, в мире бесноватых, кликуш, странников, нищих, целительниц и предсказателей живет какая-то особая правда, без которой мир неполон».
Людмила Улицкая
Странная и малопригодная для театральной постановки история, непривлекательная и неподъемная для большинства современных режиссеров, но не для Владимира Мирзоева. Для него решение любой стилистической задачи – не вопрос. Первая же сцена спектакля – настоящая живая картина, хоть сейчас на выставку. Деревенские девки, сгорбленные старухи, больные, кривые, юродивые в живописных лохмотьях от Аллы Коженковой застывают на сцене в нереальном потустороннем свете, сгруппировавшись вокруг грубого деревянного стула-трона, на котором восседает неходячая провидица Дуся. [...]
Режиссер не захотел становиться заложником своей репутации хулигана-авангардиста – он вернулся к эстетике своего раннего спектакля "Голуби", поставленного им на малой сцене Театра Станиславского, где шла речь о трех иноках и где пела духовные стихи та же Ольга Лапшина.
Шимадина М. У семи святых театр без кассы // Коммерсант. 2003. 16 дек.