100 лет со дня рождения Лилии Олимпиевны Гриценко

В 1937 году 20-летняя Лилия поступает в Оперно-драматическую студию К.С. Станиславского, на оперное отделение к самой Антонине Неждановой. Вокальные данные, драматический талант и женское обаяние – Гриценко буквально воплощала собой тот тип синтетического актера, ради воспитания которого создавалась студия. Одаренная студийка быстро стала первой актрисой театра, лирической героиней, на которую ставили репертуар, как музыкальный (оперы «Маскарад», «Княжна Мери», «Чио-чио-сан»), так и драматический («День чудесных обманов», «С любовью не шутят», «В тиши лесов»), на имя которой продавали билеты. Заметило её и кино, в 1944 году на экранах с успехом прошла киноопера «Черевички» с Гриценко в роли Оксаны. В конце 1940-ых годов, после реформы труппы, Лилия Гриценко выбирает карьеру драматической актрисы – в том числе и благодаря сложившемуся творческому и личному союзу с режиссером Борисом Равенских. В начале 1950-х, когда Равенских пригласили в Малый театр, Гриценко пыталась уйти за ним, но главный режиссер Михаил Яншин не отпустил ее, посчитав, что уход будет ударом для театра. И в эти годы в репертуаре актрисы появляются роли Нины Чавчавадзе в «Грибоедове», Ларисы в «Бесприданнице», Нины Заречной в «Чайке», Елены Тальберг в «Днях Турбиных». Однако в 1957 году Гриценко все-таки оставила труппу – ей было тесно в советском бытовом разговорном репертуаре, да и брак ее с Равенских к тому времени распался. В 1960 году началась другая её жизнь, на сцене Театра им. А.С. Пушкина. Но 20 лет жизни Лилии Гриценко превратились в легенду, легенду о поисках и надеждах Станиславского и судьбе его последнего детища.

Известный режиссер и педагог Оскар Яковлевич Ремез вспоминал о Лилии Гриценко:

«Мне не забыть этого неожиданного зрительского потрясения пятидесятого года. В то мгновение, когда в спектакле «Грибоедов» в квартиру Прасковьи Николаевны Ахвердовой вбежала юная грузинка, казалось, что в узкий, непомерно вытянутый зрительный зал Театра Станиславского въехала сценическая площадка. То не было хитроумным режиссерским трюком, просто нельзя было глаз оторвать от этой девушки. Голос ее зачаровывал:
– Нет, нет, вот сюда, этой тропкой, видишь, которая ведет направо... Это самое глухое место на кладбище, самое страшное... Я нарочно выбрала.
– Зачем?
Чтобы перестать быть трусихой...
Имя Нины Чавчавадзе числится двенадцатым в перечне действующих лиц пьесы С. Ермолинского «Грибоедов», и участвует она только в трех из семи картин. Но до сих пор чудится мне, что Гриценко не уходила со сцены — все время звучал ее голос, завораживая и потрясая, и этот взгляд — шаловливый, торжествующий, любящий, скорбный!..
В те годы не изобрели еще термина, ставшего распространенным сегодня, — «тема роли». Термина не было, но тема была. Любовь! Та самая, что просится в стихи, легко доступна балету и так трудно дается драматическому театру, первая заповедь которого гласит: «нельзя играть чувства». Гриценко и не играла чувства, она была одержима им.
– Будем век жить, не умрем никогда! — слова Нины – Гриценко звучали клятвой, которую нужно было сдержать.
И нельзя забыть, как произносила она это имя: «Грибоедов». Ее любовь не нуждалась в ласковых и уменьшительных словах. Довольно было фамилии, то замирающей в шепоте, то взрывающейся в ликовании, то разрешающейся криком при известии о его гибели.
– Грибо-е-е-д-о-в!
Душевная жизнь ее героини была словно бы прозрачной — прост, понятен и чист был исток помыслов, поступков, чувств Нины Чавчавадзе. Гриценко сыграла то, что (считалось!) сыграть невозможно. Вся жизнь ее героини от первых до последних слов роли, от первого пробега до последней трагической паузы после известия о смерти Грибоедова, вся жизнь ее – девочки, жены, вдовы – была проникнута всепоглощающей силой любви. Не жертвенной, не фанатичной, нет, естественной, такой, что без нее нельзя.
– Я должна его встречать. У часовенки, на горе. У монастыря. Он любил это место. Мы так условились. Нет меня счастливее – я его жена!..
Быть может, в искусстве тех лет лишь Улановой – Джульетте покорялись те вершины, которых достигла в этой роли Гриценко.
Так утвердилась в истории советского театра замечательная лирическая актриса, игравшая с той степенью обнаженности чувств, какая была в ту пору мало кому доступна».

(Ремез О. Лилия Гриценко // Театр, №9, 1978)